Владимир Бадов pодился в Москве 20 сентября 1953 года.
Владимир Бадов не мечтал о карьере артиста. После армии он решил поступать в
МГИМО. И поступил, причём уже после начала занятий: «Я помню, я пришёл и сказал -
если я к Вам не поступлю, то завтра уже не будет! Видимо, декан подумал, что проще
мне выдать направление на английский язык, чем долго и упорно объяснять, что я все
равно экзамены не сдам. На английском все нежелательные люди всегда срезались. А я
застал в кабинете чудесную молодую женщину, которая рассмеялась, услышав моё
заявление о том, что я на английском знаю всего три фразы, зато уверен, что на всю
жизнь. Я ей прочитал топик про Ленина, а она ответила, что меня выгонят через две
недели...»
Но Владимира выгнали через 2 года. Из-за той самой учительницы. 8 марта он решил
наказать «мажористых» ребят, которые к ней задирались: «Я уже отслужил в армии и
имел степень мастера спорта, а они были совсем юнцами. Считали, что им позволено
всё. В общем, они пожалели сразу. Я потом. Но выгнали меня не за драку, нет, за не
дипломатическое поведение.»
На семейном совете старший брат подвёл приговор: «Если уж ты совсем ни на что не
годен - быть тебе артистом.» В 70-е казалось, что свой пропуск в интересную жизнь с
вылетом из МГИМО он потерял окончательно: «Мой однокурсник по
международно-правовому факультету стал послом где-то под Мадагаскаром, спустя
двадцать лет его списали по здоровью. Получилось так, что кроме песка, текилы и
мулаток за 1.5 доллара на своей работе он так ничего и не увидел. Я на гастролях
объездил весь мир и в своих ролях попробовал на вкус жизни депутата, вора, зэка,
французского поэта и Д'Артаньяна.»
На самом деле Владимир был очень артистичен ещё в детстве. Он любил кино и к тому
же умудрялся пробираться в кинотеатры бесплатно. А потом менее шустрым друзьям
всегда показывал все, что увидел сам.
Окончив театральное училище им. Щепкина (мастерская Анненкова), не стал упираться
в Москву и уехал во Владимирский областной театр им. А.В. Луначарского: «На мой
взгляд это были счастливые дни: 7, а то и 8, премьер в сезоне. Сегодня у нас в театре
один спектакль могут и пару лет делать.»
Владимирский областной театр предложил, тогда ещё начинающему актёру Бадову,
целый спектр разноплановых и красочных ролей от Буратино и Д'Артаньяна, до
Бумбараша, который своей песней «Ходят кони над рекой», по признанию самого
Владимира, и привил ему страсть к мюзиклам. Потом началась работа в Сатириконе,
«Ленкоме», театральной мастерской В. Мирзоева, театре «Еt cetera»: «В Сатириконе мне
предложили главную роль в «Багдадском воре». Это была одна из самых первых
больших вещей на драматической сцене. За 7 лет мы сыграли её 532 раза! Это был
колоссальный подъем Сатирикона.»
Надо сказать, что на протяжении всего этого времени Владимир Бадов ещё и успевал
работать каскадёром, режиссером по пластике и ставил сцены с фехтованием: «Я ещё в
«Багдадском воре» пытался разводить какие-то сцены с саблями, с полётами. Мы
старались как можно меньше ходить по сцене. Я вообще считаю, что если есть
возможность, то актёр должен летать по сцене, а не поражать текстом.
Режиссером-постановщиком на «Багдадском воре» у нас был Саша Горбань. Мы очень
сдружились. У нас даже команда такая сложилась на спектаклях своеобразная, мы
занимались постановками и в театре Вахтангова, и в Оперетте, и в Сатириконе, много
городов объездили».
В антрепризе «Даная» Владимир работал с Кристиной Орбакайте: «Там есть сцена, где
к ней прилетает Царь и проникает в её в комнату золотым дождём. Вот, я придумывал
всякие конструкции необыкновенные, технику полёта, танцы. У меня потом были
синяки от этих верёвок - я же сам всё сначала пробовал. И Кристина жуткая трудяга.
Одно время все её успехи маме приписывались. Ничего подобного! Она всё сделала
сама! Сама все эти двери пробила! Колоссальная работоспособность: актёры на
перерывах идут курить, а она продолжает репетировать, подходит спрашивать,
советоваться.»
Увлечение французским средневековым поэтом Франсуа Вийоном и идея постановки
собственного мюзикла по его биографии пришло позже: «Когда закончился
«Багдадский вор», я стал ужасно скучать по музыке. Однажды мне предложили
почитать о Франсуа Вийоне, я начал собирать материалы и вдруг понял, что он куда
круче, чем все те герои, на которых я воспитывался: Д'Артаньян, Сирано де Бержерак.
Этот человек в эпоху разгула инквизиции убил священника на дуэли! На дуэли и из-за
женщины, в те времена, когда на церковь и чихнуть нельзя было! Да, разбойник, пьяные
драки, кражи. И я этого не одобряю, но он это лихо делал, и он был потрясающим
поэтом, философским поэтом. Я бы, наверное, точно был в его шайке!»
Вообще Владимир Бадов очень сетует на то, что время настоящих мужчин прошло:
«Посмотрите на то, что происходит вокруг. Мужчины стали настолько женственными,
что сами женщины уже вынуждены брать их роли на себя. Что происходит с нашим
языком с нашей культурой? Почему сегодня слово «наставник» звучит как
оскорбление? Теперь все думают, что наставник - это практически бандит. А ведь это
человек, который делает своё дело так, что тебе хочется быть на него похожим, у
него учиться.» Своими наставниками Владимир называет мастера по институту
Владимира Александровича Анненкова и... Юрия Савичева, с которым ещё до армии
трудился на военном авиационном заводе, изготавливая авиагоризонты. На вопрос
«Почему?», отвечает: «Потому что он знал своё дело и был настоящим мужчиной.»
К тому времени как актер Бадов увлекся сбором биографии о Франсуа Вийоне, он уже
был знаком с Валерием Стольниковым. Они вместе работали над «Фиалкой Монмартра» в
театре «Оперетты»: «У него рука легкая, голова светлая, сердце горячее, вместе мы
сочинили пьесу о Вийоне. Потом познакомились с Сергеем Бологоловым, который
согласился написать нам музыку.» Все трое друзей работали над мюзиклом «Франсуа
Вийон» бесплатно, для себя. В общей сложности процесс подготовки текстов и
музыкального оформления занял два года, при том что материалы к ним Владимир
собирал в течении семи лет.
С финансированием мюзикла Владимиру помог ещё один знакомый, и спустя девять лет
работы «Вийон» все же увидел свет. Но к сожалению, далеко не все готовы работать за
идею или хотя бы честно, и партнеры авторов «Франсуа Вийона» были именно из этих
людей. Несколько раз по непонятным причинам превышалась смета, при полных залах
не выплачивалась зарплата. После того, как были вырезаны самые красочные и
дорогостоящие сцены Владимир Бадов покинул мюзикл: «Уже после моего ухода я
узнал, что «Вийон» продолжает идти. Мы пытались судиться за авторские права, но
это привело только к тому, что нашу работу стали выпускать под названием «Франсуа
Вийон: три дня в Париже» Я всё-таки надеюсь, что когда-нибудь я снова его поставлю и
сейчас я ищу людей, готовых вложиться в нашу историю, потому что получить обратно
и слова, и музыку, и сам сюжет нам все-таки удалось. «Вийон» был очень успешным,
просто тогда я ещё не знал, что все расчёты надо проверять самому.»
Помимо режиссерской и актерской работы в театре Владимир Бадов с 77-го года
снимался в кино, и сегодня за его плечами огромное количество самых разноплановых
ролей. В 78-м его пригласил в свою картину «
Эскадрон гусар летучих» Ростоцкий Станислав Иосифович. В то время
Владимир Бадов с друзьями по курсу настояли на дополнительных занятиях по
фехтованию, и умели фехтовать вилками, ножами и даже серпом. В результате такого
занятия родился союз под названием «театр Исторического Фехтования», который и
привлек внимание Станислава Иосифовича. Главную роль в картине исполнял Андрей
Ростоцкий, впоследствии Владимир Бадов принимал участие практически во всех его
творческих начинаниях: «Мы очень сдружились. Сейчас идут съёмки его картины
«Граница», в которой я тоже должен был участвовать, но 5-го мая Андрей трагически
погиб. А за три дня до того, он позвонил мне и сказал, что будет ждать меня на
фазенде, на которой мы вместе делали войну в кино «И на камнях растут деревья». Я
должен был играть начальника японской тайной полиции. Последнее время мне вообще
очень часто предлагают восточные роли, в которых надо говорить на родном языке.»
На вопрос о том, какие роли он предпочитает сам, Владимир Бадов, отвечает, что для
него сейчас важнее всего становится внутреннее наполнение героя. От ролей не
соответствующих его представлениям о чести он отказывается:
«Я хочу чтобы мужчина был не среднего рода, а мужского. Чтобы женщина в
присутствии такого мужчины была слабой. По всей стране женщины за мужиков пашут,
занимаются бизнесом. Думаете, они этого хотят? Они вынуждены. И я хочу, чтобы и
искусство, и в том числе мой в него вклад давал пример настоящих мужчин, настоящих
людей зрителю. И я был воспитан именно на таких героях».
47