Хотя мальчик с раннего детства вошел в мир музыки, его увлечения были
разнообразными. В восемь лет он уже выступал перед публикой как пианист, позднее
увлекся пением. Вместе с тем Пласидо страстно любил футбол и играл в спортивной
команде. В 1950 году родители перебрались в Мексику. Здесь они с успехом продолжали
свою артистическую деятельность, организовав собственную труппу в Мехико.
«Когда мне исполнилось четырнадцать лет... перед родителями встал вопрос, стоит ли
готовить меня к профессиональной карьере музыканта, - пишет Доминго. - Наконец они
решили отправить меня в Национальную консерваторию, где студенты изучали и
музыкальные, и общеобразовательные предметы. Поначалу мне было там трудно. Я
любил Барахаса, привык к нему и очень долго приспосабливался к своему новому
учителю. Но я верю в la fona del destino, в провидение, все, что ни происходило в моей жизни,
обычно оборачивалось к лучшему. Действительно, если бы мой учитель был жив, я мог и
не попасть в консерваторию и в моей судьбе не случился бы тот переворот, который
произошел в скором времени на этом новом жизненном пути. Оставаясь у Барахаса, я,
вероятнее всего, стремился бы стать концертирующим пианистом. И хотя игра на
фортепиано давалась легко - я хорошо читал с листа, обладал природной
музыкальностью, - сомневаюсь, что из меня получился бы большой пианист. Наконец,
если бы не было новых обстоятельств, я никогда не начал бы петь так рано, как это
случилось».
В шестнадцатилетнем возрасте Пласидо впервые выступил в труппе своих родителей
как певец. В театре сарсуэлы он провел несколько спектаклей и в качестве
дирижера.
«В консерватории вместе со мной учился Мануэль Агилар, сын видного мексиканского
дипломата, работавшего в США, - пишет Доминго. - Он всегда говорил, что я зря трачу
время на музыкальную комедию. В 1959 году он устроил мне прослушивание в
Национальной опере. Я выбрал тогда две арии из баритонального репертуара пролог
из «Паяцев» и арию из «
Андре Шенье». Члены
слушавшей меня комиссии сказали, что мой голос им нравится, но, по их мнению, я
тенор, а не баритон; меня спросили, не могу ли я спеть теноровую арию. Я вообще не
знал этого репертуара, но слышал некоторые арии и предложил им спеть что-нибудь с
листа. Мне принесли ноты арии Лориса «Любви нет запрета» из «Федоры» Джордано, и,
несмотря на фальшиво спетое верхнее ля, мне предложили заключить контракт. Члены
комиссии уверились в том, что я действительно тенор.
Я был поражен и взволнован, тем более что контракт давал приличную сумму денег, а
мне исполнилось всего восемнадцать лет. В Национальной опере существовало два
вида сезонов национальные, в которых выступали местные артисты, и
интернациональные - для них приглашали петь ведущие партии известных вокалистов
со всего мира, а певцы театра использовались в этих спектаклях на вторых ролях.
Меня, собственно, и пригласили главным образом для исполнения именно таких партий
во время интернациональных сезонов. В мои функции входило также разучивание
партий с другими певцами. Мне довелось быть концертмейстером во время работы над
многими операми. Среди них оказались «Фауст» и глюковский «Орфей», при подготовке
которых я сопровождал репетиции хореографа Анны Соколовой.
Моей первой оперной ролью стал Борса в «Риголетто». В этой постановке в заглавной
партии выступал Корнелл Макнейл, Флавиано Лабо пел Герцога, а Эрнестина Гарфиас -
Джильду. Это был волнующий день. Мои родители, как владельцы собственного
театрального дела, снабдили меня великолепным нарядом. Лабо удивлялся, как это
начинающему тенору удалось раздобыть такой красивый костюм. Несколько месяцев
спустя я выступил в более значительной партии - пел капеллана в мексиканской
премьере оперы Пуленка «Диалоги кармелиток».
В сезоне 1960-61 года я впервые получил возможность выступать рядом с выдающимися
певцами Джузеппе Ди Стефано и Мануэлем Аусенси. В числе моих ролей были Ремендадо
в «
Кармен»,
Сполетта в «Тоске», Щеголь и Аббат в «
Андре Шенье», Горо в
«Мадам Баттерфляй», Гастон в «Травиате» и Император в «
Турандот». Император почти
не поет, но наряд у него роскошный. Марта, с которой я как раз в то время
познакомился ближе, даже теперь не упускает случая напомнить о том, как я гордился
великолепным одеянием, хотя сама роль была пустяковая. Когда мне предложили
сыграть Императора, я совсем не знал «
Турандот». Никогда не забуду
своего первого появления в репетиционном зале, где в тот момент хор и оркестр
разучивали номер «О луна, что ты медлишь». Возможно, если бы я стал свидетелем их
работы сегодня, то отметил бы, что оркестр играет плоско, да и хор поет не так уж
хорошо, но в те минуты музыка совершенно захватила меня. Это было одно из самых
ярких впечатлений в моей жизни - такой прекрасной вещи мне еще не доводилось
слышать».
Вскоре после дебюта Доминго уже пел в Далласском оперном театре, затем на
протяжении трех сезонов был солистом оперы в Тель-Авиве, где сумел приобрести
необходимый опыт и расширить репертуар.
Во второй половине 60 х к певцу приходит широкая известность. Осенью 1966 года он
становится солистом Нью-Йоркского городского оперного театра и в течение
нескольких сезонов исполняет на его сцене такие ведущие партии, как Рудольф и
Пинкертон («
Богема» и «Мадам Баттерфляй» Дж. Пуччини), Канио в «Паяцах» Р.
Леонкавалло, Хозе в «
Кармен» Ж. Бизе, Гофман в «Сказках Гофмана» Ж. Оффенбаха.
В 1967 году Доминго поразил многих своей разносторонностью, блестяще выступив в «
Лоэнгрине» на гамбургской сцене. А в самом конце 1968 года благодаря
случайности дебютировал и в «Метрополитен-опера» за полчаса до спектакля
почувствовал недомогание знаменитый Франко Корелли, и Доминго стал партнером
Ренаты Тебальди в «Адриенне Лекуврер». Отзывы критиков были единодушно
восторженными.
В том же году испанский певец был удостоен чести петь на открытии сезона в «Ла
Скала», в «
Эрнани», и с тех пор остается неизменным украшением этого театра.
Наконец, в 1970 году Доминго покорил окончательно и своих соотечественников,
выступив сначала в «Джоконде» Понкьелли и в национальной опере «Поэт» Ф. Торробы,
а затем и в концертах. В октябре того же года Доминго впервые выступил в
«Бале-маскараде» Верди - в ансамбле с прославленной испанской певицей Монтсеррат
Кабалье. В дальнейшем они составили один из самых широко известных дуэтов.
С тех пор за стремительной карьерой Пласидо Доминго уже невозможно уследить перу
летописца, его триумфы трудно даже перечислить. Число оперных партий, вошедших в
его постоянный репертуар, превысило восемь десятков, но, помимо этого, он охотно
пел и в сарсуэлах - излюбленном жанре испанского народного музыкального
спектакля. Сотрудничал со всеми крупнейшими дирижерами современности и со
многими кинорежиссерами, экранизировавшими оперы с его участием, - Франко
Дзеффирелли, Франческо Рози, Джозефом Шлезинджером. Добавим, что с 1972 года Доминго
систематически выступает и как дирижер.
На протяжении 70-80 х годов Доминго регулярно поет в спектаклях ведущих театров
мира лондонского «Ковент-Гарден», миланского «Ла Скала», парижского
«Гранд-опера», гамбургской и венской оперы. Прочные связи установились у певца с
фестивалем «Веронская арена». Видный английский музыковед, историк оперного
театра Г. Розенталь писал «Доминго явился настоящим откровением фестивальных
спектаклей. После Бьёрлинга мне еще не приходилось слышать тенора, в исполнении
которого было бы столько завораживающего лиризма, настоящей культуры и тонкого
вкуса».
Разносторонний и тонкий художник, он с равным успехом поет лирические и
драматические теноровые партии, репертуар его огромен - около ста ролей. Многие
партии записаны им на пластинки. Обширнейшая дискография певца включает и
популярные песни - итальянские, испанские, американские. Несомненной удачей было
исполнение Доминго ведущих ролей в самых значительных оперных экранизациях
последнего времени - «Травиате» и «
Отелло» Ф. Дзеффирелли, «
Кармен» Ф.
Рози».
Доминго находится в расцвете творческих сил. Музыканты и любители музыки видят в
нем продолжателя замечательных традиций выдающихся теноров прошлого, артиста,
творчески обогащающего наследие своих предшественников, яркого представителя
вокальной культуры нашего времени.
11